О шиксе — шикса, или Не трогайте штаны Аллы Боссарт!
Господа!
Знаете ли вы, что за скандал разгорелся недавно в нашей литературной русскоязычной среде?
Скандал нешуточный, с оскорблениями, мордобитием и дезинформацией в прежде вроде бы относительно достоверных источниках интернета?
В центре этого скандальчика — личности, нам известные как российские литераторы Игорь Иртеньев и его жена Алла Боссарт. Стоит оговориться: российские они потому, что поле культурной деятельности обоих – в основном, Россия; но живет эта семейная пара, имея двойное гражданство, на два дома — в Москве и Кармиеле.
Апогея скандал достиг в Иерусалиме в четверг 20 октября 2016 года в литературном клубе (Дом Ури Цви Гринберга) на презентации 54-го номера «Иерусалимского журнала»: на праздничном вечере российско-израильский поэт Игорь Иртеньев при всем честном народе дал пощечину израильскому писателю Алексу Тарну.
Почему?
В соответствии с крылатой фразой «Ищите женщину!», первопричиной скандала и стала женщина — жена Игоря Иртеньева Алла Боссарт. Нам, женщинам, «на ура» принявшим оду шляпам «Таблетки от гадостей жизни», опубликованную Аллой в далеком 2009 году, с того самого достопамятного года она казалась женщиной умной и «своей в доску».
Оказалось – не очень умная и совсем чужая.
Судите сами: умный человек может обидеться, что его по какой-то причине очень уж внимательно досматривали в аэропорту? Все мы к этому привыкли; реагируем по-разному: иногда — это смешно, иногда – досадно, но все мы знаем, что это – нужно, и на это не обижаются.
Однако Алла Боссарт, несколько месяцев назад, улетая в Москву, страшно разобиделась на то, что ее подвергли досмотру в аэропорту Бен-Гурион, и разразилась по этому поводу подленьким, оскорбительным для всех израильтян стихотворением «На вылет».
По какой причине Боссарт подвергли личному досмотру, неизвестно: может быть, у дамы столь почтенного возраста есть кардиостимулятор, который не позволил ей пройти ворота-металлоискатель; может быть, у таможенников были подозрения, что упомянутая пара, столь часто курсирующая между Москвой и Израилем, провозит что-то недозволенное; а может быть, это был обычный, рядовой досмотр.
Алла Боссарт обиделась.
Обидеться должны были мы – это наших девочек, работающих в аэропорту, Алла Боссарт назвала овчарками и прочими обидными словами. Но мало ли обидных слов говорится в адрес Израиля и израильтян! Почти никто из рядовых русскоязычных израильтян, чей род занятий и интересы далеки от второсортной поэзии, публикуемой в русских журналах, в общем-то, и не заметил стихотворения, которым разразилась Боссарт. Однако в своей, литературной среде, она получила ответ: на это стихотворение было написано две пародии – пародия Наума Сагаловского и пародия Алекса Тарна.
Жанр литературной пародии – это вполне законный жанр, и каждый литератор, публикуя свое произведение, должен быть готов к тому, что кто-нибудь может его спародировать.
Но Алла Боссарт опять обиделась!
Я так и представляю, как эта литературная дама требовала от своего мужа Игоря Иртеньева наказать обидчиков! Бедняга попал в переплет: написать стихотворение – опять же можно подставиться и получить язвительную пародию в ответ! И в суд на пародию не подашь – свои же братья-литераторы смеяться будут.
Вот здесь-то и подвернулась презентация «Иерусалимского журнала», где Игорь Иртеньев подошел к Алексу Тарну, назвал его «подонком» и, объявив, что Тарн «написал гнусность о его жене», дал тому пощечину. Честно говоря, пародия Сагаловского, на мой взгляд, больше бы могла задеть Игореву жену, но Сагаловского не достать – он обретается в Штатах, а Тарн оказался, в прямом смысле, «под рукой».
Ох, какая красивая история намечалась! Списанная дословно с одной из страниц Дюма-отца: «Вы негодяй, сударь! Вы сказали написали гнусность о моей жене! Я вызываю Вас на дуэль – деремся завтра на шпагах в девять утра! Кто Ваши секунданты?»
Однако дуэль не состоялась; по-видимому, по причине недоработанности дуэльного кодекса в Израиле. Ну что вы хотите: все-таки Иерусалим – это не Париж. Возможно, второй акт драмы переносится во Францию?
Но пока герои драмы еще в Израиле, Игорь Иртеньев подсуетился, и разместил на сайте IsraelInfo статейку, в которой, якобы беспристрастно рассказывая о происшедших событиях, пытается объяснить израильской общественности, какой все-таки подонок Алекс Тарн, и какие белые и пушистые Иртеньев с женой. Статья написана от третьего лица – не все же догадаются, что автор – главный герой происшедшего скандала! Да только неувязочка получилась: пришлось по требованию IsraelInfo подписаться: автор – Игорь Иртеньев.
А статейка интересная. Из нее мы, наконец, узнали, кто были главные идеологи, проталкивавшие идею о том, что новая, «путинская» алия, не чета старой – «колбасной»: это все люди умные, с положением, с деньгами, и Израиль им еще должен спасибо сказать за то, что приехали, осчастливили, а не требовать какой-то преданности, патриотических чувств по отношению к вашему … м-м-м … скромному государству. Мы – граждане мира, и мы выше патриотических чувств … но деньги, как новые репатрианты и пенсионеры, берем – все, что положены. И подпись – Игорь Иртеньев.
Ох, совсем не те вы песни пели, господа Иртеньев-Боссарт, только прибыв к нам в 2011 году и получив гражданство Израиля:
«…мы — граждане этой страны. Ее законом мне предписано жить в ней «полгода плюс один день». За два месяца я уже поняла то, что не смогла осознать за шестьдесят лет: у меня есть родина, Россия, страна несчастная, больная, катящаяся хрен знает в какую пропасть, но любимая. Так любят дети пропащую мать — алкоголичку и шлюху. Теперь у меня появилась другая мать, заботливая и добропорядочная, умная, гордая и все такое. И мне надо полюбить и ее. Потому что иначе придется сбежать, как Гек Финн от вдовы на родную помойку. Или — удавиться, что уже неоднократно случалось с нашими ребятами в Израиле.»
Может, вам действительно удавиться, господа?
Достойнее было бы.
А причем здесь шикса, вы спросите?
Как же, одна из главных обид Аллы Боссарт на Израиль состоит в том, что она здесь узнала, что она – шикса!
Опять-таки, обиделась Алла!
Слово-то какое некрасивое, обидное… И это она: уважаемый литератор, человек с именем, и немолодой к тому же, она – шикса?!
Кстати, что такое – шикса?
Мой еврейский муж сказал мне, не еврейке, что это слово на идиш — не обидное, мало ли что там выдумают русские словари. Шикса – это о-о-очень опасная девушка нееврейского происхождения, собирающаяся увести у еврейской мамы или девушки-еврейки ее драгоценность – парня-еврея. Русская женщина в таких случаях кричит: «Не замай! Мое!!!» — и с дубиной налетает на обидчицу.
Как всегда: только евреи и придумали хорошее, нужное слово, которым можно разом припечатать соперницу без дубины.
А обижаться на «шиксу»?! Да помилуйте, обидеться на это может только человек с комплексом собственной неполноценности… или собственной преувеличенной значимости.
Я вот – не обижаюсь.
Посмеиваюсь.
Над Аллой Боссарт и иже с нею.
И в заключение: о главных героях этой истории. Думаю, что все-таки всем читателям интересно, что же представляют собой все три главных героя этой истории в своем профессиональном качестве – как литераторы. Чтобы не повторять чужого мнения, несколько дней читала и сравнивала произведения героев этой статьи. Да, это верно: Боссарт и Игорь Иртеньев, как и было уже где-то сказано, «российские литераторы даже не второго, скорей третьего ряда», а по сравнению с Алексом Тарном их уровень – приблизительно ему по щиколотку.
Так-то.
А столько шума…
И в завершение — бонус для лентяев: тех, кому некогда переходить по ссылкам: стихотворение Аллы Боссарт и две пародии на него.
Алла Боссарт
НА ВЫЛЕТ
Аэропорт Бен-Гурион
нас безучастно провожает,
здесь ты чужой и я чужая,
и это понимает он,
аэропорт Бен-Гурион.
На крепостной стене страны
стоят девчонки, как овчарки.
Брезгливо натянув перчатки,
ощупывают мне штаны
на крепостной стене страны.
Я сражена и сожжена
охранницы библейским зраком,
она дает понять мне знаком:
ты никому здесь не нужна!
Я сражена и сожжена.
Ничтожная величина! —
сигнализирует очами, —
и не таких разоблачали.
Считай, ты разоблачена,
ничтожная величина.
Всё про тебя известно мне —
что ты везёшь, где ты ночуешь,
и что хотя косишь под jewish, —
ты шикса! Встань лицом к стене!
Всё про тебя известно мне.
Да, шикса я. Мы не родня,
дочь хитроумного еврея.
Но все же я тебя хитрее:
есть контрабанда у меня!
Да, шикса я. Мы — не родня.
Ты не нащупаешь мой схрон,
он у меня в надежном месте.
И хватит пялиться на крестик,
он золотой со всех сторон.
Ты не нащупаешь мой схрон.
Я прячу там один февраль,
хруст перламутра под ногами,
качает длинными серьгами
глициния, метёт миндаль…
я прячу там один февраль.
Я прячу дальнозоркий март,
когда обзор меняет ракурс,
сквозь изумруд сияет крокус
и просыпается комар.
Я прячу дальнозоркий март.
Я прячу дымчатый апрель
за мутной кисеёй хамсина,
изрытый ствол оливы сивой
и сойки утреннюю трель.
Я прячу дымчатый апрель.
Я прячу яростный январь,
когда выламывает рамы,
и шторм, как космы Авраама,
сметает жертвенный алтарь.
Я прячу яростный январь.
А там ещё, под слоем зим,
когда земле дается роздых, —
там август. Истекают грозди
на днищах ивовых корзин —
там, глубоко, под слоем зим.
Ну что, смешная травести?
Не плачь, секьюрити младая.
Прощай! От декабря до мая
я все сумела провезти.
Не плачь, смешная травести.
Я улетаю на закат.
Уже объявлена посадка.
Не ожидаются осадки,
и я, счастливая солдатка,
навьючив автомат и скатку,
я говорю тебе — пока! —
и улетаю на закат.
Не вянут странные цветы,
их стебли голубы и строги,
как вечер, что в горах застыл
по обе стороны дороги.
По обе стороны дороги
не вянут синие цветы.
Алекс Тарн
ОЩУПЫВАЮТ МНЕ ШТАНЫ
Ощупывают мне штаны
Овчарки у контрольной рамы…
А там – лишь космы Авраама
И теудат оле Страны.
Не мните мне мои штаны!
Ощупывают мне филей
Охранницы с библейским зраком…
Читатель ждет уж рифмы «раком» –
На, вот – лови ее скорей!
Но, чур, не щупай мне филей!
Ощупывают мне грудя
Волчицы злые сионизма…
А там – приверженность к трюизмам
И крест, большой, как у вождя.
Не трожь, Сион, мои грудя!
Ощупывают мне башку
Менты занюханного ханства…
А там – лишь чванство,
Там – лишь хамство,
Лишь страсть к убогому стишку.
Оставьте мне мою башку!
Наум Сагаловский
НАВЫЛЕТ
Я улетаю на закат,
пришла в таможню на заре я.
Дочь хитроумного еврея,
возьми мой крестик напрокат.
Я улетаю на закат.
Мы, слава богу, не родня,
девчонка, сука, из овчарок,
и слова доброго в подарок
ты не дождёшься от меня.
Мы, слава богу, не родня.
Позор на весь Бен-Гурион,
тебя, овчарку, не обжулишь:
лишь потому, что я не jewish,
найти пытаешься мой схрон!
Позор на весь Бен-Гурион.
Неумолим библейский зрак,
в нём шторм и космы Авраама,
и приговор, как эпиграмма:
я шикса — значит, злейший враг.
Неумолим библейский зрак.
Ты жди, я вставлю вам фитиль!
Не плачь, секьюрити младая,
клянусь, что больше никогда я
к вам не приеду в Израиль.
Но жди, я вставлю вам фитиль.
Чтоб с вашей чуждой стороны
мне не навлечь вослед каменьев,
чтоб только муж — И.М.Иртеньев —
мои б общупывал штаны.
В родной российской стороне
штаны общупывал бы мне.
