Музей русского искусства в Рамат Гане. Выставка «Фотографии как тексты советского времени»
Мы там жили…
Выставка работ Евгения Шишко и Ильи Гершберга
«Фотографии как тексты советского времени»
в Музее русского искусства в Рамат Гане
Данная статья не является официальным обозрением выставки и отражает только личные впечатления и личное мнение автора.
Все мы вышли оттуда: некоторые уезжали раньше, некоторые позже, но забыть значительную часть своей жизни невозможно. Кто-то вспоминает прежнюю жизнь недобрым словом, кто-то — с ностальгией, большинство вспоминает Страну Советов со смешанными чувствами.
Я никогда не была ярым антисоветчиком, «подрывную деятельность» не вела, в «отказниках» не состояла; тихо-мирно существовала на обочине советского, а затем и постсоветского пространства до тех пор, пока сумма мелких обид и претензий к бывшей стране проживания не превысила критическую массу, и было принято решение уехать. Много лет я прожила в отдалении от бывшей Советской страны: той, которой она была, и той, которой она стала.
В Музей русского искусства я приехала для того, чтобы посмотреть коллекцию Михаила и Марии Цейтлиных, но здесь меня ожидал сюрприз: вместо этой коллекции в залах музея демонстрировалась выставка фотографий советского времени. Пожилая израильтянка, продававшая входные билеты и каталоги, не могла понять моего решительного «Нет!»: «Что Вы, это же очень интересно!» Может быть, ей и интересно; но я жила в этой стране, я видела все это изнутри; я это пережила и прочувствовала полностью и до конца, до развала Союза; мне это надоело; мне это неприятно, и нет желания видеть это вновь!
Я не хотела видеть эти фотографии; но входной билет в здание музея — общий для всех экспозиций, и во время блужданий по залам другой части музея, среди сокровищ китайского и японского искусства, в поле моего зрения — то слева, то справа, то внизу – попадали залы, в которых были выставлены те самые фотографии. Наконец, я не выдержала и решила посмотреть – что же это за выставка, что же это за фотографии?..
Действительность оказалась даже хуже моих ожиданий. Возможно, я ошибаюсь из-за моего предвзятого отношения и нежелания рассматривать фотографии долго и подробно, но мне показалось, что все фотографии четко делятся на две группы.
Первая группа – фотографии, тему которых можно определить словами популярных советских песен – «как хорошо в стране советской жить», «за детство счастливое наше спасибо, родная страна», «такие люди в стране советской есть» и т.д., и т.п., и прочее в том же духе.
Отличные постановочные фотографии, с продуманным сюжетом и композицией, отражающие определенную пропагандистскую идею; или фотографии-иллюстрации, обобщенные типы «настоящих советских людей» — ученого, врача, композитора; фотографии популярных деятелей искусства, культуры и спорта: Майя Плисецкая, Аркадий Райкин, Михаил Таль, Дмитрий Кабалевский.
Обычные фотографии, которые мы в советское время каждый день видели в газетах; если и не именно эти, то другие, очень на них похожие. Обычное дело — официоз, и тогда оставлявший равнодушным, и сейчас не вызывающий особого интереса и особых чувств.
Другая группа фотографий не оставила меня равнодушной. Эти фотографии были специально подобраны, чтобы показать убожество и нищету советского быта. Да, такое, конечно, было в Советском Союзе тоже… Но это еще надо было поискать и найти!
Еще и сейчас в России легко можно увидеть такую бабушку, сморщенную и несчастную, одетую в невыразимое словами старье – причем лишь потому в это старье одетую, что по российским народным понятиям, неприлично пожилому человеку хорошо одеваться: следует донашивать старую одежду, свою или детей, а тратить деньги на новую одежду в пожилом возрасте неблагоразумно и не принято. Но сделать фотографию одинокой несчастной старушки над жалкой кучкой картофеля на одесском Привозе в 60-е годы можно было, наверное, лишь перед закрытием рынка, или в какой-то «небазарный день» — пусть меня поправят одесситы, если я не права!
Здесь же фотографии опять-таки одесского Привоза: продажа веников, колхозницы в ватниках, обвешанные связками лука, а вокруг – непролазная грязь, лужи, лужи…
Одесские дворики… были они, наверное, разные, особенно в 50-60-х годах прошлого века; были и такие. Однако – я клянусь вам в этом! — точно такую же фотографию можно сделать в наше время в Нижнем Городе Хайфы, а, возможно, и в некоторых других городах Израиля… и это сейчас, в 2016 году, а не приблизительно 50 лет назад, когда был сделан этот снимок.
И еще фотографии в том же духе: компания пожилых дворничих в платках и с метлами из прутьев;
очередь в пункт приема стеклотары.
А почему сфотографирована очередь именно в пункт приема стеклотары, а не на художественную выставку, например? В Москве на прошлой неделе очередь жаждущих посетить выставку Серова выломала двери – слышали вы об этом? Могу сообщить непосвященным, что огромные очереди на художественные выставки — это давняя советская традиция; в советское время я не раз стояла в таких очередях, и в далеком 1975 году на выставку живописи Николая Рериха меня внесла такая толпа, прорвавшая милицейские заслоны – иначе бы я туда не попала…
Были очереди за мукой; за мясом; за молоком; за мандаринами… а также за импортной косметикой, чешской бижутерией, джинсами и другой модной одеждой.
Были очереди за книгами, театральными билетами, где отмечались по ночам и записывали номер очереди на ладони.
Были разные очереди, и очередь в пункт приема стеклотары не является определяющим признаком советской жизни.
Стоит ли перечислять сюжеты фотографий этой, второй группы, еще? Их можно определить одним словом – «чернуха». А фотографий третьей группы, которые бы показали бывший Советский Союз таким, каким он был на самом деле, я на выставке не нашла.
Но ведь мы с вами там жили! Вы помните: мы ходили в школу, и даже 1 сентября — с большими букетами для учительницы; были уроки, школьные друзья, выпускной вечер; потом у кого-то был институт, а у кого-то просто профессиональное училище; кто-то работал затем инженером, врачом, преподавателем музыки, а кто-то спивался, попадал в тюрьму.
Были поездки в колхоз «на картошку», где все мы временно превращались в тех самых деревенских баб в ватниках, резиновых сапогах и головных платках; а в обычное время были мы стилягами в узких брюках или широких клешах, и модницами в мини-юбках на сумасшедшей величины шпильках.
Были театры, выставки, отпуск на пляжах Черного или Балтийского моря.
Была работа – иногда интересная, иногда тяжелая и изматывающая, а иногда нудная и бессмысленная.
Все это было.
Советский Союз – это и мы, жившие там когда-то; мы это помним, и можем свидетельствовать, что подбор фотографий тенденциозен, и выставка не показывает посетителям истинный Советский Союз, каким он был.
И в заключение возникла у меня крамольная мысль: каков возраст куратора этой выставки Леси Войскун, которая, очевидно, и отбирала фотографии, представленные на выставке?
Может быть, она молода и знает о Советском Союзе лишь по чужим рассказам?
Иначе – ЗАЧЕМ это сделано?
Зачем страну нашего исхода представлять ТАКОЙ отсталой и нищей?
Мы – знаем, КАК там было; а человек, никогда там не бывавший, поверит…
Не удивительно, что иногда мы, «русские» слышим от вроде бы вполне доброжелательных израильтян: «А ты знаешь, что такое «поликлиника»? Ты знаешь, что такое «физиотерапия»?»
И с вызовом отвечаем: «Нет, не знаю — я только вчера вышла из леса!»
А что еще можно ответить после такой выставки?
