Крыши Парижа
Первое, на чем остановились мои глаза, когда в Париже я в первый раз вышла из туристического автобуса – необыкновенные КРЫШИ ПАРИЖА: высокие, с окнами, иногда даже в два-три ряда; с балкончиками, украшенными цветами; с высокими и сложными трубами, громоздящимися на этих крышах. Город над городом.
Впоследствии, куда бы я ни попадала, я нигде не забывала посмотреть на КРЫШИ. Конечно, кое-что я видела и помимо крыш… но КРЫШИ ПАРИЖА – это одно из сильнейших моих впечатлений.
Когда я захотела понять, что это такое, и почему именно здесь, в Париже, я нашла только краткое замечание на одном из специализированных сайтов, посвященных архитектуре: «…для французского раннего Возрождения особенно характерны высокие крыши с люкарнами (чердачными окнами) и очень большие дымовые трубы-стояки… упомянутые крутые крыши связаны с остаточным влиянием готической архитектуры; в частности, конические, увенчанные башнями высокие дымовые трубы-стояки.»
А трубы эти, дымоходы и камины нужно было чистить… Выполняли эту работу трубочисты – люди мелкого, субтильного телосложения, а часто и просто подростки, несмотря на то, что работа была опасной. Задачей трубочистов являлась проверка и очистка каминов, печей, а также систем вентиляции для обеспечения свободного выхода продуктов сгорания. На практике это означало, что трубочист, поднявшись на крышу, в случае, если ему не удавалось прочистить забитый дымоход своими инструментами(щетка, моток проволоки, гиря на верёвке), спускался вниз по дымоходу до места засора или просто до того места, куда он мог спуститься при данной ширине дымохода, а там он снова пытался прочистить забитый участок.
Цилиндр трубочиста, вы полагаете, только для красоты носился на голове представителями данной профессии? Нет, кроме декоративной функции, он мог выполнять еще одну, более важную – послужить амортизатором при падении на голову кирпича. А еще в цилиндр трубочисты складывали небольшие инструменты, разметочные карандаши и прочую рабочую мелочь(впрочем, говорят также, что защитная роль цилиндра – выдумка, поскольку при работе трубочист одевает другой головной убор; маленькую шапочку под названием «кепсель»). Может быть, именно поэтому встреча с трубочистом считалась счастливой приметой: ведь если человек такой опасной профессии, рискуя каждодневно, все еще жив, значит, он наделен особой удачливостью, и если дотронуться до него, можно получить частичку этой самой удачи.
С трубами, в общем-то, все понятно: труба является логическим продолжением дымохода, а дымоход – логическим продолжением камина, а зимой без камина не обойтись, греться-то нужно… А эти высокие крыши с окнами? Откуда они взялись?
Специализированный архитектурный сайт не объясняет; он только утверждает: ««…для французского раннего Возрождения особенно характерны высокие крыши… »; это означает — начало 14 – конец 16 века — вероятно, речь идет об этих именно крышах;
но большинство домов, хоть я и не специалист в архитектуре, построены где-то в 18-19 веках, то есть значительно позже.
Память услужливо подсовывает слово «мансарда», и все ассоциации, с ним связанные: бедные художники, бедные поэты, бедные модистки, чахотка, «Богема», «Под крышами Монмартра»… Вот здесь и кроется разгадка такого обилия высоких крыш. Из «Википедии»: «Манса́рда — жилое помещение чердачного типа, образуемое на последнем этаже дома с мансардной крышей. Популярность домам с подобной архитектурой принёс француз Франсуа Мансар своей работой в Париже в середине XVII века. В 1630 году он впервые использовал подкровельное чердачное пространство для жилых и хозяйственных целей. С тех пор чердачный этаж под скатной крутой изломанной крышей носит название «мансарда» (по имени архитектора). С начала XIX века, в связи с индустриализацией и урбанизацией, в мансардах жили преимущественно бедные люди.»
Итак: мансарда – это квартира на чердаке; неудобная, так как в центре здания мансарда выше, а затем, вследствие ската крыши, высота снижается; летом крыша нагревается на солнце, и в мансарде может быть жарко, а зимой — крыша холодная, может быть и снег на ней – как же холодно может быть в мансарде! А в дождь – крыша может протекать, и жизнь в мансарде становится вовсе уж не сладкой. Вспоминается бедная Мими, которая с жалобным пением умирает от чахотки на протяжении всех четырех актов оперы «Богема» — ситуация-то, оказывается, взята из жизни…
Так почему ж их строили, мансарды? Только ли для красоты? Нет. Городские власти Парижа собирали налоги с домовладельцев в зависимости от этажности. Но чердак этажом не считался, поэтому денег за него не брали. Иметь мансарду было выгодно. Вначале в неудобном мансардном этаже жила прислуга богатых домов; потом, с течением времени, когда население города стало увеличиваться, мансарды стали сдаваться внаем. Безусловно, мансарда – это было самое дешевое жилье для самых бедных людей. А сейчас?
Читаем в книге «Прогулки по Парижу. Левый берег и острова» Бориса Носика, русского писателя и переводчика, много лет уже живущего в Париже: «Нынче то же самое. Только жилье стало в десятки раз дороже, даже такое. Конечно, коммунальных квартир на Западе почти не встретишь, но былые крошечные «комнаты домработницы» за кухней (так называемые «шамбр де бонн») домовладельцы и даже квартиросъемщики ухитряются ныне отделить от былых хором и выделить для отдельной сдачи. Иные из них выделены, вычленены давным-давно, их сдают, продают, скупают. Таких комнатенок в Париже тысячи…
Площадью эти комнатки от восьми или десяти до пятнадцати квадратных метров, чаще всего в них нет ни своего туалета, ни душа, ни кухни, зато есть кран и маленькая раковина, есть своя дверь – с лестничной площадки или из коридора, есть четыре стены и крыша над головой. Туалет общий, на этаже…
Хозяину за такое аскетическое жилье приходится нынче платить от двухсот до пятисот долларов в месяц, а ведь те, кто снимают такое, как правило, и зарабатывают не больше тысячи долларов в месяц, так что на нормальное жилье они ни восемьсот, ни тысячу, ни тем более две тысячи долларов в месяц выложить не могут. Конечно, снимая конурку, все эти люди надеются в скором времени встать на ноги, разбогатеть и выехать. Но в конце концов многие из них остаются: разбогатеть не удалось, привыкли так жить, решили откладывать деньги до пенсии или до возвращения на родину, за границу или просто в родные места. Потому что живут тут по большей части приезжие и молодые. Иные, впрочем, тут успели состариться.
Парижская мэрия, заботясь о гражданах, пытается регламентировать состояние этого жилья – установить низший уровень, хуже чего сдавать нельзя. Скажем, в части комнаты чтобы был потолок не ниже двух метров, а под скатом не меньше метра восьмидесяти. Чтобы комнатка была не меньше 9 метров квадратных. (А если будет только 8? Ну, значит, будет 8, кто пойдет проверять?) Чтоб был водопроводный кран. Чтоб была хоть одна уборная на 10 человек. Чтоб было не слишком грязно… Когда-то такие мансарды стоили в Париже совсем дешево – 20-30 долларов в месяц. Это было не так давно. Потом цены на площадь в Париже стали стремительно расти(сейчас, как указано выше, съем мансарды — от двухсот до пятисот долларов в месяц). А чтоб купить такую вот клетушку, нужно и вовсе иметь полсотни тысяч долларов.» Год издания книги – 2001; значит, сейчас, в 2012 году, съем мансарды стоит еще дороже.
Ох, не стоит небогатому человеку ехать на жительство в Париж! Но все-таки, крыши Парижа — это очень красиво!
Примечание: на фотографии не парижский трубочист — это фото я нашла в Интернете.
