Что носили наши бабушки — 2. Еврейский портный
В нашем городском музее — выставка, посвященная жизни обитателей Нижнего Города Хайфы; среди прочего – реконструкция мастерской портного 50-х годов 20 века.
Мастерская?! Владелец, Симон Пессо, со мной бы не согласился. У него по адресу: Хайфа, ул. Вади Салиб, 14 — была не какая-то скромная мастерская, а бутик! «Моды Пессо»! «Дипломированный портной из Парижа»! – так гласит его реклама.
Интересно, как выглядел владелец этого «бутика»?
Ну, конечно же, он выглядел не так. Это – старый еврейский портной, который шил, а чаще перешивал старые вещи, которые переходили от отца – к сыну, от старшего брата – к младшему, от матери – к дочери. Старые вещи в небогатых семьях не принято было выбрасывать: если изъять проносившиеся места и откровенные дырки, то из поношенного большого пальто отца вполне возможно было сшить пальтишко сынишке. Если ткань потеряла цвет, выцвела – тоже не беда: ее можно было «перелицевать», то есть сделать лицевой бывшую изнаночную сторону, сохранившую цвет…
Возможно, наш «дипломированный в Париже» портной выглядел примерно так:
И едва ли он «перелицовывал» старые вещи; на его рекламе написано, что он «портной высокой моды», который может шить «для господ и дам».
А кстати: знаете ли вы, что в иврите нет женского рода для слова «портной»; только «хайят» в мужском роде. «Тоферет» — скажете вы? А это совсем другое слово, и другое значение: «швея». Главное, что это подразумевает совсем другую, более низкую квалификацию: портной может самостоятельно сделать лекала; может смоделировать новое изделие, изменив имеющиеся лекала; может раскроить; а затем уже и сшить вещь согласно выбранному заказчиком фасону. Швея – это квалификация, при которой женщина умеет аккуратно и быстро шить, выполнять все сложные швейные операции, но она не знакома с раскроем изделия и не может его выполнить самостоятельно. На крупных швейных фабриках швея может много лет выполнять только одну швейную операцию, прошивать один-единственный шов, если изделие шьется на конвейере.
Когда-то профессия портного была исключительно мужской профессией; еще и сейчас большинство дизайнеров высокой моды – мужчины. Феминистки, не торопитесь возмущаться: в этом есть смысл. Чтобы хорошо и правильно смоделировать изделие, представить, как оно в готовом виде будет «сидеть» на заказчике, портной должен обладать пространственным воображением. Это та самая стереометрия, которую многим так и не удалось постичь. Почему-то природа распорядилась так, что пространственным воображением чаще обладают мужчины; а женщинам природа, несомненно, что-то предоставила взамен. Поскольку не все из нас – портные, мы чаще сталкиваемся с наличием или отсутствием этого качества при ориентировании на местности; и при недостатке этого пространственного воображения говорим о «топографическом кретинизме». Без этого качества спокойно можно жить на свете; нельзя только быть хорошим портным, дантистом… ну, и еще в некоторых профессиях не удастся добиться вершин.
Однако уже в 19-м веке появились женщины-портнихи, и еврейские портнихи также. Эти женщины брались за самостоятельное выполнение заказов; они шили, но и раскраивали ткань они тоже сами. А требования были высокими: еврейская бабушка из Беларуси, обшивавшая местную помещицу, рассказывала, что при примерке готовой блузки госпожа помещица должна была встать и сесть; после этого на блузке не должно было появиться ни одной лишней складки…
Возможно, женщины-портнихи преимущественно шили женскую и детскую одежду; пошив мужского брючного костюма всегда считался мужским делом – даже тогда, когда пошив одежды на заказ стал почти исключительно женской профессией.
Поэтому Симон Пессо, обладатель «диплома из Парижа» был действительно квалифицированным портным, поскольку брался за пошив и женской, и мужской одежды. Все швейные изделия на этих фотографиях из музея, похоже, добавлены для того, чтобы создать эту реконструкцию швейной мастерской – если присмотреться, на многих из них видны фабричные этикетки.
И только эта нарядная накидка для вечернего наряда сшита на заказ (когда-то я много шила, понимаю в этом кое-что). А к накидке – еще и такая же театральная сумочка, изготовленная на заказ.
Очевидно, когда-то такие накидки были модны, поскольку на выставке «100 лет израильской моды» в Музее Израиля я видела похожую вещь.
Действительно, очень практично: платье может быть простым; сверху надевается такая накидка, и у женщины – прекрасный вечерний наряд.
А почему же у хайфского портного был «бутик»? Очень просто: когда заказов не было, хозяин портняжной мастерской делал «заготовки» — шил какие-то популярные изделия, которые можно было быстро и легко подогнать по фигуре; такой готовой одежды у него могло быть много — достаточно, чтобы назвать свою мастерскую магазином — бутик «Моды Пессо», как значится на рекламном плакате. А ниже — для индивидуальных заказчиков: «портной», «пошив для дам и господ».
Ну, а как же «бутик» хайфского портного выглядел снаружи? Вы думаете: большие стеклянные витрины и яркая неоновая вывеска? Нет. Думаю, что снаружи заведение Симона Пессо выглядело приблизительно так:
Израиль тогда был молодой, бедной страной, и мастерская портного, даже с парижским дипломом, не могла быть роскошным зданием.
Но ведь это не самое главное – как выглядит мастерская?
Главное – это уметь шить!
